* * *

Живу на даче. Жизнь чудна. 
Свое повидло... 
А между тем еще одна 
душа погибла.

У мира прорва бедолаг,- 
о сей минуте
кого-то держат в кандалах, 
как при Малюте.

Я только-только дотяну 
вот эту строчку, 
а кровь людская не одну 
зальет сорочку.

Уже за мной стучатся в дверь, 
уже торопят,
и что ни враг - то лютый зверь, 
что друг - то робот.

Покойся в сердце, мой Толстой 
не рвись, не буйствуй,- 
мы все привычною стезей 
проходим путь свой.

Глядим с тоскою, заперты,
вослед ушедшим.
Что льда у лета, доброты 
просить у женщин.

Какое пламя на плечах 
с ним нету сладу,-
Принять бы яду натощак 
принять бы яду.

И ты, любовь моя, и ты - 
ладони, губы ль -
от повседневной маеты 
идешь на убыль.

Как смертью веки сведены, 
как смертью - веки, 
так все живем на свете мы 
в Двадцатом веке.

Не зря грозой ревет Господь 
в глухие уши:
- Бросайте все! Пусть гибнет плоть. 
Спасайте души!

1966