ПАМЯТИ А.ТВАРДОВСКОГО

Вошло в закон, что на Руси 
при жизни нет житья поэтам, 
о чем другом, но не об этом 
у черта за душу проси.

Но чуть взлетит на волю дух, 
нислягут рученьки в черниле, 
уж их по-царски хоронили, 
за исключеньем первых двух.

Из вьюг, из терний, из оков, 
из рук недобрых, мук немалых 
народ над миром поднимал их 
и бережно, и высоко.

Из лучших лучшие слова 
он находил про опочивших, 
чтоб у девчонок и мальчишек 
сто лет кружилась голова.

На что был загнан Пастернак - 
тихоня, бука, нечестивец, 
а все ж бессмертью причастились 
и на его похоронах...

Иной венец, иную честь, 
Твардовский, сам себе избрал ты, 
затем чтоб нам хоть слово правды 
по-русски выпало прочесть.

Узнал, сердечный, каковы 
плоды, что муза пожинала. 
Еще лады, что без журнала. 
Другой уйдет без головы.

Ты слег, о чуде не моля, 
за все свершенное в ответе... 
О, есть ли где-нибудь на свете 
Россия - родина моя?

И если жив еще народ, 
то почему его не слышно 
и почему во лжи облыжной 
молчит, дерьма набравши в рот?

Ведь одного его любя, 
превыше всяких мер и правил, 
ты в рифмы Теркина оправил, 
как сердце вынул из себя.

И в зимний пасмурный денек, 
устав от жизни многотрудной, 
лежишь на тризне малолюдной, 
как жил при жизни одинок.

Бесстыдство смотрит с торжеством. 
Земля твой прах сыновний примет, 
а там Маршак тебя обнимет, 
"Голубчик,- скажет,- с Рождеством!.."

До кома в горле жаль того нам, 
кто был эпохи эталоном - 
и вот, унижен, слеп и наг, 
лежал в гробу при орденах,

но с голодом неутоленным,- 
на отпеванье потаенном, 
куда пускали по талонам 
на воровских похоронах.

1971