ЗАЩИТА ПОЭТА

                    И средь детей ничтожных мира, 
                    Быть может, всех ничтожней он.
                                      А. С. Пушкин

С детских лет избегающий драк, 
чтящий свет от лампад одиноких, 
я - поэт. Мое имя - дурак. 
И бездельник, по мнению многих.

Тяжек труд мне и сладостен грех,
век мой в скорби и праздности прожит,
но, чтоб я был ничтожнее всех,
в том и гений быть правым не может.

И хоть я из тех самых зануд, 
но, за что-то святое жалея, 
есть мне чудо, что Лилей зовут, 
с кем спасеннее всех на земле я.

Я - поэт, и мой воздух - тоска, 
можно ль выжить, о ней не поведав? 
Пустомель - что у моря песка, 
но как мало у мира поэтов.

Пусть не мед - языками молоть, 
на пегасиках ловких проискав 
под казенной уздой, но Господь 
возвещает устами пророков.

И, томим суетою сует
и как Бога зовя вдохновенье,
я клянусь, что не может поэт
быть ничтожным хотя б на мгновенье.

Соловей за хвалой не блестит. 
Улыбнись на бесхитростность птичью. 
Надо все-таки выпить за стыд, 
и пора приучаться к величью.

Светлый рыцарь и верный пророк, 
я пронизан молчанья лучами. 
Мне опорою Пушкин и Блок. 
Не равняйте меня с рифмачами.

Пусть я ветрен и робок в миру, 
телом немощен, в куче бессмыслен, 
но, когда я от горя умру, 
буду к лику святых сопричислен.

Я - поэт. Этим сказано все. 
Я из времени в Вечность отпущен. 
Да пройду я босой, как Басё, 
по лугам, стрекозино поющим.

И, как много столетий назад, 
просветлев при божественном кличе, 
да пройду я, как Данте, сквозь ад 
и увижу в раю Беатриче.

И с возлюбленной взмою в зенит, 
и от губ отрешенное слово 
в воскрешенных сердцах зазвенит 
до скончания века земного.

1971