Искусство поэзии 

                                А.Вернику

Во имя доброты — и больше ни во чье, 
во имя добрых тайн и царственного лада,— 
а больше ничего Поэзии не надо, 
а впрочем, пусть о том печется дурачье. 
 
У прозы есть предел. Не глух я и не слеп 
и чту ее раскат и заревую залежь, 
но лишь одной Душе — Поэзия одна лишь 
и лишь ее дары — всего насущный хлеб. 
 
Дерзаешь ли целить гражданственный недуг, 
поешь ли хрупких зорь престольные капризы 
в текучем храме рек,— все это только ризы, 
и горе, если в них не веет горний дух. 
 
Как выбрать мед тоски из сатанинских сот 
и ярость правоты из кротости Сократа, 
разговорить звезду и на ладошку брата 
свести ее озноб с михайловских высот? 
 
Когда, и для чего, и кем в нас заронен 
дух внемлющей любви, дух стройности певучей? 
Вся Африка — лишь сад возвышенных созвучий, 
где рук не сводят с арф Давид и Соломон. 
Прислушайся ж, мой брат, к сокрытой глубине, 
пойми ее напев и облеки в глаголы. 
Есть в мире мастера, течения и школы, 
и все ж в них меньше чар, чем в хлебе и вине. 
 
На ветрище времен обтреплется наряд, 
и, если суть бедна, куда мы срам свой денем? 
Не жалуйся на жизнь. Вся боль ее и темень — 
ничто в сравненье с тем, что музы нам дарят. 
 
Когда ж из бездны зол взойдет твой званый час 
из скудости и лжи, негадан и неведом, 
да возлетит твой стих, светясь глубинным светом, 
и не прельстится ум соблазном выкрутас. 
 
Прозаик волен жить меж страхов и сует, 
кумекать о добре и в рот смотреть кумиру,— 
а нам любовь и гнев настраивают лиру. 
Всяк день казним Иисус. И брат ему — Поэт. 
 
Лишь избранных кресту Поэзия поит. 
Так скорби не унизь до стона попрошаек 
и, если мнишь, что ты беднее, чем прозаик, 
отважься перечесть Тарасов ЗАПОВIТ. 
 
1978